Меню сайту
АДМІНІСТРАЦІЯ
Ми у соц. мережах
СТАТИСТИКА
Пошук
Категорії розділу
| Поеми [2] |
| П'єси [1] |
| Цикли віршів [7] |
ТОП-5 / НОВЕ
ПОЕЗІЯ ТОП-5
ПРОЗА ТОП-5
ПОЕЗІЯ - НОВЕ
ПРОЗА - НОВЕ
ПРОЗА ТОП-5
ПОЕЗІЯ - НОВЕ
ПРОЗА - НОВЕ
Міні-чат
| Головна » Поезія » Великі форми » Поеми |
Император и раб.
| Прояснение - 1) Галл(ы) - племена обитавшие в древности на територии современных Британии и Франции, 2) Александрия, здесь - Египет, 3) Аттила - вождь племен гуннов (совр. Германия) с 434 по 453 год п.х., 4)Рудиарий - гладиатор, получивший деревянный меч, милостью императора освобожденный, могли продолжать сражаться или же быть тренерами, судьями и т. д. и т.п., 5) Мурмиллон - гладиатор с гладиусом, овальным - прямоугольным щитом, беотийским шлемом и доспехом для предплечья (здесь - без шлема), 6) Бестиарий - гладиатор экипированный кинжалом, который обычно сражался с дикими животными. Значит всё решено, теперь я лишь раб, назад не гляжу, нет пути назад. Свобода иль смерть, это стоит учесть, а я лишь отвечу:- "Не то и не то", а значит вусмерть буду драться с другим лишь рабом вечно гладиатором в песке. Голову сжав между ног, чтоб унять дрожь, я признаюсь в ночи - сегодня я убил ещё троих, братьев: с мечом один, малый парниша, я был милосерден и кончил он быстро, под пальцы опущенные граждан арены горла перерезал я вены; старый галл, с сетью и трезубцем кровью блевал, чахоточный раб, когда убивал его, он улыбался, казался был рад; молодой мулат скалил зубы, был зол, его я спросил, "За что же, за что?" Он лишь мне плюнул не попадая в лицо, минутою позже его конец был предрешен, вонзился сквозь хрип в грудь черну клинок, сказал мне "спасибо", а после навеки ушел... На ужин лишь слезы по красным щекам, ведь завтра ждет бой, для римлян игра... Из глухого села на окраине южного империума, меня в кандалах перевезли в Александрию - этап второй... Сегодня зверюшки вспотрошат тушки несчастных рабов вдали от дома, каждый в мечтах под конец обрести своего Бога, улететь в дорогу... Выпускали нас многих, в руках лишь щиты, заострённы края, это не бой был, а бойня ведь меч - он в центре арены лишь один. Но выжили мы... Они хохотали, как звери, голодные, на части нас рвали, как пленные вцепившись один одному в глотку щитами зубы выбивая, двое ушли лишь в сторонку... В этой бесспощадной гонке я и гунн - раб из племени Аттилы, малый, загорелый и молчаливый убегали от зверей и озверевших людей, по кругу, но только не к центру, каждый сам - никогда вместе, с сердцами в охапке павших цветов под крики усопших бешеных людей - псов и тех живых на местах арены, пока не пал гладиатор последний, а затем прыжками стремно, виляя, зигзаги черча среди сытого злого зверья, схватились два щита за право стать по праву обладателем меча, что фамильярно нетронутый оставался в центре, жарясь на солнце... Победил не я, он был моложе, а значит крепче ноги, нагнулся над мечем, "Победа!": - не успев промолвить умер он, пол - черепа снесено щитом... Остался я один, клинок в руках, зверье, насытившись, смотрит безразлично, ну, а люди на местах? В клубах пены взбесившихся ртах, я забыл про битвы страх, мне их жалко стало, а пальцы все пошли вверх, ты ещё жив раб... Порою, пока на корабле в Рим плыли, я глядел во снах и видел лица тех, кто от моей руки пал, все укоризненно глядят, "Скоро мы увидимся, братья!", - я им отвечал и просыпался в раненом поту... "Рабы! Возрадуйтесь же!", - кричал менестрель: - "Сегодня вас будет лицезреть сам Император!" "Иди к черту!", - каждый из нас в сердцах отвечал, смеялись горько мы в слезах, зная, что умрем сегодня... Это знал и я. Колизей. Город, втоптавший в песок своё сердце - Колизей... В этот день не был я первым, ведь говорили, что я был "хорош". Часа два в клети перед ребятишек толпой, под крики арены кровавой порой я засыпал и вновь видел реки причал, своих убитых братьев, каждый из них что - то кричал, всё непонятно... Склянки водой прямо в лицо: - "Просыпайся, твой бой. Пора умирать", - сказал мне ехидно легат, "Я умываю руки...", - боюсь меня он не понял. Через подземелья к входу в арену, затем через люк, дали мне меч, шлем и щит... "С Богом!", - произнёс старый рудиарий, "Спасибо, отец!", - ему я ответил и направился спешно в зубы к собственной смерти. "Великий Цитрион - победитель сотен сразится сегодня со счастливчиком из Египта! Вы готовы?" Гул, руки кругом, опущенный вниз палец, Колизей сегодня будет удивлен неоднократно... Он приближался. Не спеша - профессионал, как с девушкой в любовь он со мной в бою играл... Медленно он бил, открывался непредвзято, пасовал, горло открывал бывалый мурмиллон, не зажигая ничем бой, провоцируя меня и толпу, кричащую - гул нарастал... И тут он напал! Орудуя одновременно щитом и мечем, кручась как волчок, он бил по ногам - умудрен, но там где он бил, я уже не был, а темп нарастал, тяжело я дышал, отражая удар колющий в сердце... Он поскользнулся о несуществующий камень - трюк грязный, он ожидал на колено осев, что я нападу, толпу рассмешив лишь... Со злобой кромешной ударил мой меч, поперек рассколов и сам себе удивленный на мгновенье затих его ярый запал, он остановился на обрубок глядя и тут же мой щит облака у земли - небо пронзив вписался ему промеж глаз, он завыл, толпа, затряслись трибуны... Палец вниз, я не гляжу, ещё палец вниз, как он я дрожу в страхе, мне опять суждено забрать чью - то жизнь? Или лечь, пасть костями... Его меч воздух рассек, ударил незряче, мой обрубок вонзился с шепотом в грудь, да не достал до сердца. Как сына, убитого у меня на глазах его колыхал и он умирал, как мой сын, да убитый мною... На руках, он цеплялся, я держал, он выскальзывал, затихал, бультыхал, что - то, что я не понимал... Жизнь бы отдал... Всё в мире затихло, пред закрытым взором и гул арены вписался у причала кипящим узором. Ещё один брат теперь у реки, "Я скоро к тебе! Кончаются дни!" Молчание, народ удивлен, молчание прервалось, закончился сон, но тут толпа осеклась пред жестом легионеров и молвил император с трибун... "Боец, как тебя зовут?" Молчу я, прикован к реке, где братья с мольбàми взывают ко мне... "Меч твой сломан, боец! Не хочешь обрести деревянный?" Очнусь я ото сна, в глазах встанет ярость, головою резко мотну отрицательно - нет... Смешно станет толпе, рассмеялся и император... "Молчаливый боец, чего же ты хочешь? Молви лишь вслух, император исполнит!" "Вот он твой шанс!", понял я наконец, что мне кричали братья в реке... Сделав три шага, взором найду государя, пальцем я ткну прямиком в небеса, сойдет с уст улыбка, проявится страх, ведь на императора кистью я указал... Поймет он без слов, что пробил наш час, увидит он реку и молвит тогда: - "Дерзкая тварь! Да как же ты смеешь это желать?" Трепет и гул, негодованье, любопытсво, испуг, а за спиной Цитрион испустил дух, я обернулся на незрячих устах - улыбка, он умер счастливым, почувствовав страх... Палец вверх, я не гляжу, ведь счастлив, как и он, еще палец вверх, империум в ужасе, да решил его рок люд... "Нет, возьми меч и ступай!" Негодование, пальцы нервные вверх, Гляну я в небо, теперь тебе не улететь... "О, Боги!", - с испугом: - "Я... услышал их глас...Значит быть посему! К рабу снизойду и в милосердии государя жизни быстро его я лишу!" Довольная толпа... Тысячи, десятки, сотни, дети, матери, братья, дочки... Сегодняшний день - это ваше падение! Свершится в мгновение ока оно... Старый рудиарий омывая в интервале мои раны, возбужденный весь, упрямый, что - то говорит мне в ухо, я уже не слышу, а перед глазами я тебя лишь вижу, моя невинная любовь! Тебя взяли, передо мной на земле распластали, шпилем от флага проткнули, чтоб не дергалась, на тело срамом солдатским дыхнули... Меня сзади накрыли, хоть я и рвался, что было силы, кричал о пощаде к тебе, надели кандалы, а ты в глаза мои уже без боли нежно глядя, улыбалась и затихала... Я плакал, ревел словно соболь, глаза наши туманны, застыли навеки твои океаны... Мне дали кинжал, на этом и всё, я ухмыльнусь, словно я бестиарий: иду биться со львом; обнял рудиарий... Под крики и зовы... Удивился легат, что раньше мне смерти скорой желал... "Ты не ошибся", - скажу ко свету утра в пыли выходя, "Конец уже близок", но боюсь он не понял меня... О, мой император! Ты в тяжелой броне, на колеснице, с луком в руке, выезжаешь во круг - центр арены, Истинный воин, достоин героя ты темы, выходя на схватку с рабом из тени... Сошев на песок, ты плюнул под ноги, плотью своей горечь мужей, отцов и сынов удостоив... Ты к схватке готов - имперский легат, один на один, у меня лишь кинжал. С улыбкой ничтожной захохотав, лук бросишь ты оземь, гладиус достав. Я чувствую школу боя в тебе, ты приближаешся резко, как любовник к мечте. И дистанцию до двух шагов сократив, подошвой коронной ударишь в песка дым... Трюк грязный и выпад смертельно опасный прямо в глаза, но я ждал... Шаг, полшага назад, перебросив в другую руку кинжал, я жду тебя снова, имперский нахал! Улыбку сменит зверский оскал, становишся нервным, дорогой супостат? Я избегаю боя, ведь шансов у меня нет, гладиус в три раза превосходит кинжал по длине. И он это знает, в тяжелой броне воздух сквозь свист рассекает, витает, приблизится вплотную ко мне... В глазах твоих жирных царит только страх, глаза мои мирны, начал уставать... Прерываясь дышу я, попробую наступать - бессполезно, твой возрастает накал... Упав в сознании, глаза на миг лишь сомкнув, понимаю в реалии - победить не могу, значит, так и есть, братья, вот я иду... Вниз я бросаясь на клинок воздух рассекая, в голенища сапог кинжалом ударю, сквозь крики юрбы ошеломленной моим шагом... Вонзился в живот в трех пальцах от сердца ядовитый клинок... Я не завершил работу... Ты стонешь от боли, но не мертв, мир ходит ходунами, его поглощают туманы, открывая глаза, собираю последние силы и бью я туда, куда с ужасом глядишь на меня, но не долетаю, Перехватив рукою клинок, с презреньем, орошая кровью локоток, другою вонзаешь повыше ядовитый клинок, держа прямо за острие ещё и ещё... Палец, два пальца, дюйм, я вижу твои глаза, о, солнце! Братья...ваш нестерпимый гимн... Плюю кровью. Ты победил! Император. Сын Юпитера, наместник его на земле... встает он с колен, улыбаясь мертвому мне и ликующей толпе... Делает шаг, за ним лишь ещё и падает вниз в лихорадочное ничто, трясется в агонии, глядя на меня, я умер, улыбаясь, забыл ты про яд... Смотрит, а рука и вправду разрезана... Таков вот конец с тобою наш был, то знаем мы оба, река, за нею лишь дым... | |
| Переглядів: 640 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всього коментарів: 0 | |
